![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Хабад евреев не Любавич (С) Не мой...
Итак, в прошлую пятницу, после случайно оброненного мной слова "беседер" в телефонном разговоре, который велся на русском языке, талиб Мосул, который, впрочем, утверждал, что родом из Кашмира, окончательно понял, что я из Израиля... Сказав что-то на его диалекте фарси с использованием слова "Исраил", он,на всякий случай решил убедиться в своем предположении и спросил меня не с земли обетованной ли я. Получив утвердительный ответ, он задал еще один вопрос, который я ожидал меньше всего: собираюсь ли я посетить Хабад. Вообще-то я знал, что в Пуне существует Бейт Хабад, даже видел их адрес - 100 метров от German bakery куда-то там еще, с
правой стороны. Сразу поняв, что найти его не удастся, я забыл о его существовании, а, оказалось зря:он располоагался в 5 минутах ходьбы от моей гостиницы. И, разумеется, я решил наведаться в это богоугодное заведение. Каким-то непостижимым
образом, именно оно стало моим главным впечатлением от города, до сих пор не могу понять, а, собственно, почему. Итак:
В помещении царил страшный бардак, который, впрочем, с запустением ничего общего не имел: На полу возились детишки в давно нестиранных рубашках, несколько израильтян-"тармилаим", развалившись на старом диванчике, обсуждали "виды на урожай" - планировали добраться до какого-то места всего за трое суток, иногда из кухни выскакивала жена главного (и единственного) хабадника в просто ужасном парике, каком-то бесформенном белом платье и сандалях, отвешивая поклон, в святой дом входили индусы с каким-то барахлом и все это благословлял Ребе с портрета, который висел рядом с Арон ха-Койдеш. Ах, да, под портретом Ребе стояла огромная кастрюля с, как мне обьяснили, чолнтом на завтра. Солнце катилось к закату, миньян никак не
желал собираться, но рава (которого прихожане шутливо именовали "Главным Раввином Города Пуна") это ничуть не беспокоило. Моя заезженная шутка о том, что неплохо бы выйти на улицу и покликать народ на молитву была благодарно принята. Не то, чтобы
наличие (или отсутствие) миньяна меня сильно беспокоило, но я опасался, что проведу весь вечер в этом интимном, в некотором роде, обществе. Мои опасения оказались напрасными: народ таки начал прибывать. Кого там только не было: "тармилаим", адепты этого-самого Ошо, в характерных для его ашрама ярко-красных тогах, малость долбанутые девки (посмотрев на одну экзальтированную красавицу, всем своим видом демострирующую победу духа над материей я подумал, что точно так, должно быть, выгляделипроститублудницы в библейские времена: безобразная "боевая раскраска", какое-то ужасное пятно во лбу, прическа в в стиле "раста", короткая полу-юбка, полу-тряпка обернутая вокруг тощих бедер (некоторых женщин скромность таки украшает, блин); справедливости ради, замечу , что были там девки и посимпатичней.
Скоро допишу, я надеюсь...
правой стороны. Сразу поняв, что найти его не удастся, я забыл о его существовании, а, оказалось зря:он располоагался в 5 минутах ходьбы от моей гостиницы. И, разумеется, я решил наведаться в это богоугодное заведение. Каким-то непостижимым
образом, именно оно стало моим главным впечатлением от города, до сих пор не могу понять, а, собственно, почему. Итак:
В помещении царил страшный бардак, который, впрочем, с запустением ничего общего не имел: На полу возились детишки в давно нестиранных рубашках, несколько израильтян-"тармилаим", развалившись на старом диванчике, обсуждали "виды на урожай" - планировали добраться до какого-то места всего за трое суток, иногда из кухни выскакивала жена главного (и единственного) хабадника в просто ужасном парике, каком-то бесформенном белом платье и сандалях, отвешивая поклон, в святой дом входили индусы с каким-то барахлом и все это благословлял Ребе с портрета, который висел рядом с Арон ха-Койдеш. Ах, да, под портретом Ребе стояла огромная кастрюля с, как мне обьяснили, чолнтом на завтра. Солнце катилось к закату, миньян никак не
желал собираться, но рава (которого прихожане шутливо именовали "Главным Раввином Города Пуна") это ничуть не беспокоило. Моя заезженная шутка о том, что неплохо бы выйти на улицу и покликать народ на молитву была благодарно принята. Не то, чтобы
наличие (или отсутствие) миньяна меня сильно беспокоило, но я опасался, что проведу весь вечер в этом интимном, в некотором роде, обществе. Мои опасения оказались напрасными: народ таки начал прибывать. Кого там только не было: "тармилаим", адепты этого-самого Ошо, в характерных для его ашрама ярко-красных тогах, малость долбанутые девки (посмотрев на одну экзальтированную красавицу, всем своим видом демострирующую победу духа над материей я подумал, что точно так, должно быть, выглядели
Скоро допишу, я надеюсь...
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Ðдем пÑодолжениÑ...
ÐÑ. СÑ. Ðне дÑÑг ÑаÑÑказÑвал, как он Ñам вÑÑаÑкивал из желÑдка одного "ÑÑÑиÑÑа" меÑоÑки Ñ Ð½Ð°ÑкоÑиками. ÐеÑколÑко ÑазоÑвалоÑÑ... ÐÑ ÑмеÑÑи ÑпаÑ.
no subject
no subject
no subject
ÐÑовеÑÑи ÑÐ°Ð±Ð°Ñ ÑÑеди Ñакой ÑкзоÑики. (РвообÑе в ÐндиÑ)